«Тихи в наш громкий век мои стихи»

«Когда открывают мой томик
На столике в тишине,
Я душу кладу на ладони
Пришедшему в гости ко мне…»
(Степан Щипачев)

Почти забытый поэт Степан Щипачев… Но ведь его имя не было широко известно даже в советское время, хотя в пятом классе каждый школьник учил наизусть его стихотворение о пионерском галстуке:

Как повяжешь галстук,
Береги его:
Он ведь с красным знаменем
Цвета одного.
А под этим знаменем
В бой идут бойцы,
За отчизну бьются
Братья и отцы…

Будущий поэт родился в крестьянской семье в «одноименной» деревне Щипачи Пермской губернии. Отец умер рано, и четырехлетний мальчишка вынужден был просить подаяние по дворам, а чуть подрос – пошёл добывать копейку на асбестовые прииски. Но и в школе поучиться удалось – целых три года!

«Стихи я полюбил ещё в церковноприходской школе. Помню, учительница, перед тем как задать учить стихотворение «Бородино», прочитала его вслух. Оно ошеломило меня. Несколько дней я ходил как оглушённый, твердя его наизусть. Может быть, тогда и запала в мою душу первая искорка поэтического волнения».

В юности работал приказчиком в книжной лавке в Камышлове, за полгода до Октябрьской революции был призван в армию, попал к колчаковцам, но по сложившимся к тому времени идейным соображениям перебежал в легендарную Чапаевскую дивизию, вступил в партию. Естественно, попал в обойму – сперва Оренбургская кавалерийская школа, затем Высшая военно-педагогическая (да, была и такая), преподавательская стезя – в Крыму и Москве. Всё это – бурные двадцатые, а в тридцатых Степан Щипачев с головой уходит в литературу. Ему уже исполнилось сорок лет, когда из печати вышел сборник его стихов «Лирика», который поэт считал отправной точкой для своего творчества. Книжечка вызвала большой отклик у читателей – особенно любимым всеми стало стихотворение «Любовью дорожить умейте»:

Любовью дорожить умейте,
С годами дорожить вдвойне.
Любовь не вздохи на скамейке
И не прогулки при луне.
Всё будет: слякоть и пороша.
Ведь вместе надо жизнь прожить.
Любовь с хорошей песней схожа,
А песню нелегко сложить.

В Великую Отечественную Степан Щипачёв – во фронтовой газете «За Родину», затем в журнале «Красноармеец», выезжает в действующую армию. Стихи рано поседевшего корреспондента переписывали и посылали родным в серых треугольничках фронтовой почты солдаты и офицеры, их знала наизусть вся страна:

Такою все дышало тишиной,
что вся земля еще спала, казалось.
Кто знал, что между миром и войной
всего каких-то пять минут осталось!
Я о другом не пел бы ни о чем,
а славил бы всю жизнь свою дорогу,
когда б армейским скромным трубачом
я эти пять минут трубил тревогу.

Самый знаменитый сборник стихов Щипачева под названием «Строки любви» появился на прилавках книжных магазинов в мае 1945 года. Всего 45 стихотворений, но этими стихами послевоенная молодежь объяснялась в любви, чаще всего даже не зная фамилии их автора… Степан Петрович работал над «Строками любви» всю жизнь, дополняя и перерабатывая написанное, и в последнее издание сборника входило уже около двухсот стихотворений.

Творчество Степана Щипачева высоко ценило советское руководство: поэт получил две Сталинские премии, орден Ленина, два ордена Трудового Красного Знамени, два ордена Красной Звезды, орден Дружбы народов, целый ряд медалей. В 50-60-е годы поэт возглавлял московскую писательскую организацию, всегда поддерживал молодых авторов, но никогда не отступал от «генеральной линии» - опубликовал в «Литературной газете» разгромную статью против Солженицына «Конец литературного власовца», подписал в ряду лучших советских писателей открытое письмо в газету «Правда» в связи с «антисоветскими действиями и выступлениями А.И. Солженицына и А.Д. Сахарова». Осудим? Имеем ли мы на это право?

… Несколько лет назад в одном из московских издательств вышла 100-томная серия великолепно изданных книг «Великие поэты». В антологии среди всемирно известных имён Данте, Шекспира, Пушкина, Гейне, Лермонтова, Байрона достойное место занял томик избранных стихов русского поэта Степана Петровича Щипачева.

Видать, серьезно, на мороз декабрь поворотил. Чисты снежинки падают от звезд из той холодной высоты.

Все ближе ночи к январю.
Уже не раз, уже не два
я видел узкую зарю,
в снегу приметную едва.

Я не включил нарочно свет,
чтоб видеть ночь в белесой мгле.
Уж не от звезд ли мне привет
в морозных знаках на стекле?

Мерцают близко их огни.
Уж не к себе ль меня зовут?
Кто знает, может, и они
не все меня переживут.

Есть под стеклом метеорит.
В музейной гулкой тишине
он мне о многом говорит,
он и о том напомнил мне,

что смерть звезды не смерть еще,
и прах ее не прах, когда
большой судьбы ведут расчет
не световые ли года,

когда, и мертвая, земле
звезда все так же дарит свет.
В морозных знаках на стекле
не от нее ль прочтут привет?

Сужу об этом без затей.
Пусть покажусь кому-то прост,
как жить — учусь я у людей,
как умирать — учусь у звезд.

Степан Щипачев «Избранные произведения в 2-х томах»