«Единство творчества я вижу в искусстве театра, кино, телевидения, эстрады. Четыре музы, а ты один…»

1942 год. В потертой гимнастерке с сержантскими погонами, инвалид войны Анатолий Папанов пришел поступать в ГИТИС, тяжело опираясь на палку. Читал перед комиссией «Сына артиллериста» Симонова, и сам чувствовал, как плохо получается, потому что от волнения палку все время вертел в руках, снижая впечатление от трагических строк. Но руководителю ГИТИСа Михаилу Тарханову худой глазастый юноша чем-то приглянулся, и в список принятых на первый курс студентов карандашом дописали его фамилию.

…Толе Папанову не исполнилось и двадцати, когда он попал в тяжелое окружение под Харьковом, где получил тяжелое ранение ноги, лишившись нескольких пальцев. Видел всю изнанку войны, бойцов, возвращавшихся из боя совершенно неузнаваемыми, поседевшими за несколько часов. «Раньше я думал, что это просто литературный прием, оказалось – нет. Это “прием” войны», – писал народный артист в своей книге «Холодное лето».

Актерская судьба Анатолия Папанова, известна, наверное, каждому рядовому зрителю на всем постсоветском пространстве. Помимо работы в Театре Сатиры, которому актер отдал более сорока лет, он снялся почти в семидесяти художественных фильмах и подарил свой неповторимый голос героям более сотни замечательных мультфильмов. Правда, сначала с кино отношения никак не складывались: крошечные роли, эпизоды – его фамилия даже в титрах никогда не упоминалась. В 1955 году фортуна вроде бы повернулась к Папанову лицом: молодой Эльдар Рязанов пригласил его попробоваться на роль директора клуба Огурцова в «Карнавальной ночи», но опять ничего не получилось. Эльдар Рязанов прекрасно запомнил этот момент: «Тогда мне Анатолий Дмитриевич не понравился — он играл слишком театрально, в манере, уместной в ярко-гротескном спектакле, но противоречащей самой природе кино, где чуть видимое движение брови уже выразительная мизансцена… Первая наша встреча прошла для меня бесследно, а для Папанова обернулась новой душевной травмой».

Настоящая слава в кино пришла к Папанову в 1964 году, после выхода фильма «Живые и мертвые», снятому режиссером Александром Столпером по одноименному роману Константина Симонова, где он сыграл роль генерала Серпилина. «Судьба Серпилина вобрала в себя судьбы многих людей его поколения. Выразить эту общность – какая благородная для артиста задача. Эта роль для меня – огромное счастье, не только актерское, но и человеческое», – с гордостью утверждал Папанов. В прокате 1964 года фильм заслуженно занял первое место, его просмотрели более сорока миллионов человек.

Но все окружающие Анатолия Дмитриевича люди, хотя бы мало-мальски знающие характер актера, рассказывали прежде всего не о его уникальном профессионализме, а о человеческих качествах. Эпизод из воспоминаний Юрия Никулина: «Когда появились деньги на машину, он еще намучился, пока купил. Я его подталкивал: Толя, ты же заслуженный воин, имеешь право. Он в ответ: “ну вот, я буду этим козырять”? Когда благосостояние уже позволило Папанову купить машину, Андрей Миронов однажды поинтересовался, где она. Папанов, смутясь, ответил, что оставляет ее за углом, а то увидят молодые актрисы, у них колготочки заштопаны, а у него, понимаешь, “Волга»”»… Всегда деликатный и стеснительный, Папанов никому и никогда не позволял лезть в собственную душу, сразу ставя между собой и собеседником прочный заслон. Но всегда с удовольствием говорил о работе, об искусстве, о дорогих для него друзьях. Не было в нем ничего от «звезды», хотя он и был самой настоящей Звездой, не нуждающейся в пиаре и в дополнительном «продвижении» – не любил повсеместного узнавания на улицах, тяготился своей известностью, скрываясь за темными очками и незаметной серенькой одеждой. Александр Прошкин, режиссер фильма «Холодное лето пятьдесят третьего», рассказывал в одном из интервью, что «Папанов, в отличие от других людей, не афишировал свою интеллигентность, и сквозь наружную его простоватость вдруг прорывалась то цитата из Тютчева, то еще что-либо подобное…».

Надежда Юрьевна Каратаева, супруга Папанова, с которой он прожил долгую жизнь, всегда с неизменной искренней теплотой отзывалась о муже: «Анатолий не умел лгать и, будучи человеком верующим, старался жить по Христовым заповедям. Не было у него и звездной болезни. Случалось, мы с театром выезжали куда-нибудь. Все всегда старались в автобусе сесть на первые места, где поменьше трясло. Он, чтобы никого не беспокоить, садился сзади. Ему говорили: «Анатолий Дмитриевич, вперед идите”. А он: “Ничего страшного, мне и тут хорошо… “. Чего он не терпел, так это наглости и панибратства. Многие актеры после спектаклей на гастролях старались затащить его в ресторан. Папанов мягко, но непоколебимо отказывался, уединяясь в номере с кипятильником и книжкой или тайком уходя в народ, в поисках своих будущих героев».

Последней работой в кино Анатолия Дмитриевича Папанова стала роль Копалыча в фильме Александра Прошкина «Холодное лето пятьдесят третьего». Такая мизансцена: Карелия, глухая малолюдная деревня, отовсюду окруженная водой, первый день съемок с участием Папанова. И вдруг ошеломленная съемочная группа видит огромное количество лодок, которые буквально стекаются со всех сторон, в каждой лодке по два-три человека, все с детьми, а у детей в руках книжки и тетрадки. Ребята приехали встретиться с «дедушкой Волком». Детишек рассадили, и Папанов начал свою работу: подписывая книжки, нашел теплые слова для каждого ребенка. Каким счастьем светились лица детей и пожилого актера!

По окончании съемок Анатолий Дмитриевич вернулся в Москву и принял холодный душ (в доме отключили горячую воду). Он умер сразу. Сердечный приступ…

На похороны Народного Артиста пришли огромные толпы людей. Валерий Золотухин рассказывал: «Я, спеша на последнее свидание с Папановым, взял у Белорусского вокзала такси. Когда водитель услышал, куда я еду, то открыл двери и сообщил коллегам о смерти Анатолия Дмитриевича. Они тут же метнулись к цветочному базару, накупили гвоздик, вручили мне: ‘Поклонись ему и от нас...”».

Из книги Анатолия Папанова «Холодное лето»:

• Есть страшная статистика: из каждой сотни ребят моего поколения, ушедших на фронт, домой возвратились лишь трое… Я так ясно помню тех, кто не вернулся, и для меня слова «за того парня» звучат уж никак не отвлеченно…
• Мне кажется очень важным, чтобы спектакли, фильмы, книги о войне были как можно правдивей, достоверней в деталях.
• Лично я не стал бы называть войну школой. Пусть лучше человек учится в других учебных заведениях. Но все же там мы научились ценить Жизнь — не только свою, а ту, что с большой буквы. Все остальное уже не так важно…
• Когда меня спрашивают, что мне больше всего запомнилось на войне, я неизменно отвечаю: «люди».
• Нужно многое перетерпеть, выстрадать по-настоящему, прежде чем стать актером. В искусстве необходимо мыслить.
• Актер выходит в тираж так же, как исписывается автор, художник, композитор. Это естественный процесс. Поэтому состав актеров в мультипликации, на радио, на телевидении надо постоянно расширять. Но хоть мне и кажется порой, что Волк «съел» мои прочие роли, мультипликацию все равно люблю и отношусь к ней не менее серьезно, чем к работе для взрослых.
• Можно быть интеллектуально развитым, можно быть кем угодно, но если человек бессовестный, то уже для меня, будь он семи пядей во лбу – для меня этот человек не существует.
• Не слишком ли мы иногда увлекаемся внешней формой, заумными изысками, эффектными трюками? Поменьше бы бижутерии в искусстве, поменьше блёсток - побольше души и сердца.
• Каждая роль — это семейство, что ли. Любой участок режь — любой больно. Любая роль, она семья твоя.
• Меня волнуют произведения «не выплеснутые», не разгаданные до конца. Они заставляют думать, мечтать, фантазировать.
• Нам надо учиться составлять букеты из многоцветья жизненных красок.
• Артист не должен быть прочитанной книгой для зрителя — ни его творческая лаборатория, ни его личная жизнь не должны маячить на семи ветрах.

Книга Анатолия Папанова «Холодное лето»